ЭКОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
Прав Д.С. Лихачев, утверждавший, что «наибольшей сложностью, ответственностью и драматизмом отличаются отношения человека к природе в силу «немоты» последней. И опять-таки не все здесь так просто, как кажется. Мало того, разработка проблемы нравственного отношения к живой и «мертвой» природе даже не начиналась. Здесь необходима ясная и всеми признаваемая философия экологии, исходя из которой будет строиться и этика экологии» (106, 5), ввиду чего не следует разделять человека и природу, ибо он «неотделимая часть природы» (106, 5), этого органического целого (неслучайно, по мнению Д.С. Лихачева, одна из важнейших философских книг золотого века русской культуры - конца XIX и начала XX века - философа Н.О. Лосского так и называлась «Мир как органическое целое»).
Человек как «единственное существо, обладающее речью и разумом» (106, 6), призванный вследствие этого говорить и отвечать за все живое в мире, за все существа, за растительный мир, даже за так называемый «мертвый», в отношении которого мы не можем быть до конца уверенными, что он «мертвый», - «носитель самосознания Вселенной» (106, 6), он захватил доминирующее положение в природе по праву силы, и отражение этого права силы, к сожалению, живет и в нашей экологии, хотя недостаточно осознается. Однако «дом» человечества состоит не только из природного комплекса (в который входит и человек как часть природы), но и из комплекса культуры (будем называть его условно культурой личности, - хотя есть и культура, создаваемая животным и растительным миром), который нуждается в охране, в частности: исторические памятники, произведения искусства, результаты научных исследований, технические достижения и т.д. Поэтому экология, по мнению Д.С. Лихачева, «состоит из двух частей: части охранения природы и части охранения культуры. Последняя тем более важна, что она касается самой сущности человека. Человек есть часть природы, но он есть и часть созданной тысячелетиями культуры» (104, 466).
Действительно, человек является непременным связующим звеном в системе «человек – природа - общество», в которой выступает не только как биологическое существо, но и существо духовное, представляющее «самосознание Вселенной». Отсутствие человека, его гибель лишает смысла существование всего сущего, мироздания. Поэтому экология личности становится естественной составляющей и экологической (собственно природоохранной) культуры, и экологии культуры. Так, по мнению Д.С. Лихачева, «объединение под одним названием «экология» двух ее частей - экологии природы (с личностью, человеком) и экологии культуры (тоже с личностью, человеком) тем более разумно, что очень часто природа и культура страдают от общих причин <…> Кислые дожди в Ленинграде разрушают одновременно в Летнем саду и мраморные статуи ХVП-ХVШ веков, и окружающие деревья. В результате одно следствие: может погибнуть и фактически уже медленно погибает в Ленинграде Летний сад» (104, 476). Ученый абсолютно уверен, что «отношение к природе, и отношение к культуре требуют общих правил нравственности, общего осознания человеком себя как части природы и части культуры.
В истории существуют три этапа подхода к проблеме природы и культуры. Первый этап, который мы прошли, - насильственного изъятия у природы всего насущно необходимого. Второй этап, к которому мы переходим, - разумного изъятия, изъятия «с оглядкой», но также насильственного, и третий этап - может быть, отдаленного будущего, - полного прекращения насилия над природой и культурой и сосуществования общего, союзного» (104, 478).
Эти три этапа были кратко, но достаточно четко намечены в большом труде Владимира Соловьева «Оправдание добра»: «...Два условия, при которых общественные отношения в области материального труда становятся нравственными. Первое, общее условие, состоит в том, чтобы область экономической деятельности не обособлялась и не утверждалась как самостоятельная, себе довлеющая. Второе условие, более специальное, состоит в том, чтобы производство совершалось не за счет человеческого достоинства производителей, чтобы ни один из них не становился только орудием производства, чтобы каждому были обеспечены материальные средства к достойному существованию и развитию. Первое требование имеет характер религиозный: не ставить Маммона на место Бога, не признавать вещественное богатство самостоятельным благом и окончательною целью человеческой деятельности, хотя бы в сфере хозяйственной; второе есть требование человеколюбия: жалеть нуждающихся и обремененных и не ценить их ниже бездушных вещей. К этим двум присоединяется еще третье условие, на которое, насколько мне известно, еще никто не обращал серьезного внимания в этом порядке идей. Разумею обязанности человека как хозяйственного деятеля относительно той самой материальной природы, которую он призван в этой сфере обрабатывать. Эта обязанность прямо указана в заповеди труда: возделывать землю, т.е. служить земле. Возделывать землю не значит злоупотреблять ею, истощать и разрушать ее, а значит улучшать ее, вводить ее в большую силу и полноту бытия. Итак, не только наши ближние, но и материальная природа не должна быть лишь страдательным и безразличным орудием экономического производства или эксплуатации. Она не есть сама по себе, или отдельно взятая цель нашей деятельности, но она входит как особый самостоятельный член в эту цель. Ее подчиненное положение относительно Божества и человечества не делает ее бесправною: она имеет право на нашу помощь для ее преобразования и возвышения. Вещи не имеют прав, но природа или земля не есть только вещь, она есть овеществленная сущность, которой мы можем, а потому и должны способствовать в ее одухотворении. Цель труда по отношению к материальной природе не есть пользование ею для добывания вещей и денег, а совершенствование ее самой - оживление в ней мертвого, одухотворение вещественного. Способы не могут быть здесь указаны, они составляют задачу искусства (в широком смысле греческой техуп). Но, прежде всего, важно отношение к самому предмету, внутреннее настроение и вытекающее из него направление деятельности. Без любви к природе для нее самой нельзя осуществить нравственную организацию материальной жизни» (155).
Мы согласны с мнением Д.С. Лихачева, считавшего, что единство объекта экологии должно включать: «Отношение к Земле, к Почве - то, которое существовало у потомственных крестьян и которое было основой не только их благополучия, но и их праздничных радостей.
Отношение к деревьям, эксплуатация которых (продуманная рубка лесов) должна обязательно сопровождаться не только «восполняющими» посадками, но и значительно расширяющими лесные массивы с учетом красоты восстанавливаемых и создаваемых вновь пейзажей.
Отношение к рекам, озерам, к источникам, к воде вообще, при котором учитываются интересы и всего живого, обитающего в них, а также красота природы.
Отношение к памятникам культуры (историческим, архитектурным, музейным, библиотечным, архивным и т.д.) как к величайшей ценности, оправдывающей существование мира, Вселенной. Отношение к собственному дому» (106, 10).
И экология природы, и экология культуры должны строиться на основе определенной философии экологии, научного изучения целостности мироздания, мира как органического и разумного целого. На наш взгляд, конечная цель человеческой деятельности - преображение мира не в смысле изменения его лица - внешней переделки мира, а в смысле выявления в мире всего заложенного в нем разумного начала и освобождения этого разумного начала от мешающего ему зла, противоречащего этому разумному началу, его самовыявлению. Разумное начало камня - быть строительным материалом для прекрасных архитектурных творений. Разумное начало земли - в растительности, на ней произрастающей. Разумное начало растительности - служить для превращения Земли в один цветущий сад, прообразом которого служил рай.
Культура и природа представляют собой явления, между которыми существует тесная диалектическая взаимосвязь. Рассмотрение диалектики культуры и природы предполагает анализ воздействия природы на культуру, культуры на природу, а также нахождение общего и особенного в этих феноменах. Так, например, географическая среда как объект экологической науки является источником создания материальной культуры, дающей человеку как биологическому виду не только всё необходимое для жизнедеятельности, но и - как существу социальному – дающей естественный материал для производства материальных ценностей. Следовательно, развитие культуры определённо зависит от состояния первой природы, снабжающей человека воздухом, водой, пищей, сырьём, энергией и т.п.
Человек как «единственное существо, обладающее речью и разумом» (106, 6), призванный вследствие этого говорить и отвечать за все живое в мире, за все существа, за растительный мир, даже за так называемый «мертвый», в отношении которого мы не можем быть до конца уверенными, что он «мертвый», - «носитель самосознания Вселенной» (106, 6), он захватил доминирующее положение в природе по праву силы, и отражение этого права силы, к сожалению, живет и в нашей экологии, хотя недостаточно осознается. Однако «дом» человечества состоит не только из природного комплекса (в который входит и человек как часть природы), но и из комплекса культуры (будем называть его условно культурой личности, - хотя есть и культура, создаваемая животным и растительным миром), который нуждается в охране, в частности: исторические памятники, произведения искусства, результаты научных исследований, технические достижения и т.д. Поэтому экология, по мнению Д.С. Лихачева, «состоит из двух частей: части охранения природы и части охранения культуры. Последняя тем более важна, что она касается самой сущности человека. Человек есть часть природы, но он есть и часть созданной тысячелетиями культуры» (104, 466).
Действительно, человек является непременным связующим звеном в системе «человек – природа - общество», в которой выступает не только как биологическое существо, но и существо духовное, представляющее «самосознание Вселенной». Отсутствие человека, его гибель лишает смысла существование всего сущего, мироздания. Поэтому экология личности становится естественной составляющей и экологической (собственно природоохранной) культуры, и экологии культуры. Так, по мнению Д.С. Лихачева, «объединение под одним названием «экология» двух ее частей - экологии природы (с личностью, человеком) и экологии культуры (тоже с личностью, человеком) тем более разумно, что очень часто природа и культура страдают от общих причин <…> Кислые дожди в Ленинграде разрушают одновременно в Летнем саду и мраморные статуи ХVП-ХVШ веков, и окружающие деревья. В результате одно следствие: может погибнуть и фактически уже медленно погибает в Ленинграде Летний сад» (104, 476). Ученый абсолютно уверен, что «отношение к природе, и отношение к культуре требуют общих правил нравственности, общего осознания человеком себя как части природы и части культуры.
В истории существуют три этапа подхода к проблеме природы и культуры. Первый этап, который мы прошли, - насильственного изъятия у природы всего насущно необходимого. Второй этап, к которому мы переходим, - разумного изъятия, изъятия «с оглядкой», но также насильственного, и третий этап - может быть, отдаленного будущего, - полного прекращения насилия над природой и культурой и сосуществования общего, союзного» (104, 478).
Эти три этапа были кратко, но достаточно четко намечены в большом труде Владимира Соловьева «Оправдание добра»: «...Два условия, при которых общественные отношения в области материального труда становятся нравственными. Первое, общее условие, состоит в том, чтобы область экономической деятельности не обособлялась и не утверждалась как самостоятельная, себе довлеющая. Второе условие, более специальное, состоит в том, чтобы производство совершалось не за счет человеческого достоинства производителей, чтобы ни один из них не становился только орудием производства, чтобы каждому были обеспечены материальные средства к достойному существованию и развитию. Первое требование имеет характер религиозный: не ставить Маммона на место Бога, не признавать вещественное богатство самостоятельным благом и окончательною целью человеческой деятельности, хотя бы в сфере хозяйственной; второе есть требование человеколюбия: жалеть нуждающихся и обремененных и не ценить их ниже бездушных вещей. К этим двум присоединяется еще третье условие, на которое, насколько мне известно, еще никто не обращал серьезного внимания в этом порядке идей. Разумею обязанности человека как хозяйственного деятеля относительно той самой материальной природы, которую он призван в этой сфере обрабатывать. Эта обязанность прямо указана в заповеди труда: возделывать землю, т.е. служить земле. Возделывать землю не значит злоупотреблять ею, истощать и разрушать ее, а значит улучшать ее, вводить ее в большую силу и полноту бытия. Итак, не только наши ближние, но и материальная природа не должна быть лишь страдательным и безразличным орудием экономического производства или эксплуатации. Она не есть сама по себе, или отдельно взятая цель нашей деятельности, но она входит как особый самостоятельный член в эту цель. Ее подчиненное положение относительно Божества и человечества не делает ее бесправною: она имеет право на нашу помощь для ее преобразования и возвышения. Вещи не имеют прав, но природа или земля не есть только вещь, она есть овеществленная сущность, которой мы можем, а потому и должны способствовать в ее одухотворении. Цель труда по отношению к материальной природе не есть пользование ею для добывания вещей и денег, а совершенствование ее самой - оживление в ней мертвого, одухотворение вещественного. Способы не могут быть здесь указаны, они составляют задачу искусства (в широком смысле греческой техуп). Но, прежде всего, важно отношение к самому предмету, внутреннее настроение и вытекающее из него направление деятельности. Без любви к природе для нее самой нельзя осуществить нравственную организацию материальной жизни» (155).
Мы согласны с мнением Д.С. Лихачева, считавшего, что единство объекта экологии должно включать: «Отношение к Земле, к Почве - то, которое существовало у потомственных крестьян и которое было основой не только их благополучия, но и их праздничных радостей.
Отношение к деревьям, эксплуатация которых (продуманная рубка лесов) должна обязательно сопровождаться не только «восполняющими» посадками, но и значительно расширяющими лесные массивы с учетом красоты восстанавливаемых и создаваемых вновь пейзажей.
Отношение к рекам, озерам, к источникам, к воде вообще, при котором учитываются интересы и всего живого, обитающего в них, а также красота природы.
Отношение к памятникам культуры (историческим, архитектурным, музейным, библиотечным, архивным и т.д.) как к величайшей ценности, оправдывающей существование мира, Вселенной. Отношение к собственному дому» (106, 10).
И экология природы, и экология культуры должны строиться на основе определенной философии экологии, научного изучения целостности мироздания, мира как органического и разумного целого. На наш взгляд, конечная цель человеческой деятельности - преображение мира не в смысле изменения его лица - внешней переделки мира, а в смысле выявления в мире всего заложенного в нем разумного начала и освобождения этого разумного начала от мешающего ему зла, противоречащего этому разумному началу, его самовыявлению. Разумное начало камня - быть строительным материалом для прекрасных архитектурных творений. Разумное начало земли - в растительности, на ней произрастающей. Разумное начало растительности - служить для превращения Земли в один цветущий сад, прообразом которого служил рай.
Культура и природа представляют собой явления, между которыми существует тесная диалектическая взаимосвязь. Рассмотрение диалектики культуры и природы предполагает анализ воздействия природы на культуру, культуры на природу, а также нахождение общего и особенного в этих феноменах. Так, например, географическая среда как объект экологической науки является источником создания материальной культуры, дающей человеку как биологическому виду не только всё необходимое для жизнедеятельности, но и - как существу социальному – дающей естественный материал для производства материальных ценностей. Следовательно, развитие культуры определённо зависит от состояния первой природы, снабжающей человека воздухом, водой, пищей, сырьём, энергией и т.п.